«Надеющийся на богатство свое упадет. …» (Притч 11:28)
* * *
Один богатый человек, прожигатель жизни, оказался как-то вечером в деревне, где находился монастырь великого Даниила. Увидев старца и не узнав в нем монаха, он велел своим носильщикам остановиться и спросил у него в полголоса:
— Скажи-ка, есть ли здесь ночная жизнь?
— Нет, — отвечал старец, — она уже давно отправилась в Антиохию.
* * *
Один монах, который слишком долго загостился у аввы Памбо, сказал ему на прощанье:
— Позволь мне, отче, сделать одно замечание: для такого старца, как ты, пальмы, что растут у твоей хижины, слишком коротки.
Авва Памбо отвечал:
— Уверяю тебя, брат, что до твоего возвращения сюда они очень и очень вырастут.
Один брат впал, причем не в первый раз, в грех блудодеяния. Он рассказал об этом авве Исайи. Но сокрушался он, похоже, очень мало, так что даже заявил:
— В конце концов, авва, человеку ведь свойственно грешить!
— Так-то оно так, — отвечал старец, — но если стерка изнашивается быстрее карандаша, значит, кто-то впадает в крайность…
* * *
Когда авву Поемена попросили поговорить о молитве, он сказал: «Никто не может говорить о молитве, если он не молится. Если же он молится, у него нет ни малейшего желания об этом говорить».
* * *
Один святой старец сказал: «Я не умею молиться. Я только благодарю Бога».
* * *
По поводу добродетелей блаженный Иоанн сказал: «Добродетель, которая никогда не знала искушений — не добродетель, а только набросок добродетели».
* * *
— Я не искренен, — сказал один монах старцу.
— И до какой степени? — осведомился старец.
— До такой, что я не искренен даже когда говорю, что не искренен.
* * *
Один монах пришел к старцу, жившему на берегу Красного моря. Тихонько постучавшись в дверь его хижины, он был напуган страшным лаем собаки. В то же время он услыхал голос старца:
— Входи же, брат!
— А собака?..
— Ты разве не знаешь поговорки: лающая собака не укусит?
— Я-то знаю, но вот знает ли ее собака?
* * *
— Я хотел бы следовать за тобой в святости, — сказал один монах великому Иоанну. А тот ответил:
— Заметь, что я предпочел бы, чтобы меня превзошли, а не за мною следовали…
* * *
— Сегодня все так делают, — сказал молодой монах старцу по поводу какого-то обычая.
— Все пороки, когда они в моде, принимаются за добродетели, — отвечал старец.
* * *
Чтобы решить спор, возникший как-то в монастыре в Келиях, один монах отправился за советом к авве Даниилу:
— Я хочу быть беспристрастным, авва, — сказал он.
— Стань беспристрастным, и ты тотчас же станешь подозрительным, — отвечал старец.
* * *
Один весьма требовательный епископ прибыл как-то с визитом в монастырь в Фиваиде. Когда его пригласили к трапезе, он сказал:
— Мне довольно будет двух яиц, но изжаренных на камне, а не на противне, нежных, не пережаренных, хорошо посоленных, но без перца, сдобренных четвертью ложки масла, а главное — очень горячих.
Брат-кухарь поклонился и сказал:
— Все будет сделано по твоему желанию, владыко. Курицу, которая снесла эти яйца, зовут Сизина. Ее имя тебя устраивает?
* * *
Один скитский брат спросил великого Афанасия:
— Со мной все еще случается, что я уступаю то одной страсти, то другой. Что ты об этом думаешь?
— Я думаю, — отвечал блаженный Афанасий, — что тот, кто хочет быть собакой, всегда найдет поводок.
* * *
— Отче, какое у меня лицо? — спросил один монах у аввы Палладия.
— Твоё, — отвечал старец. — А почему ты спрашиваешь?
— Потому что у многих чьи угодно лица, только не их собственные!
* * *
Великий Антоний так говорил о смирении: «Принижая себя на десять сантиметров, возвышаешься на сотню».
* * *
Однажды авва Симеон сказал: «Ущипни самого себя, и узнаешь, что чувствуют другие».
* * *
Авва Илларион как-то сказал: «Быть грустным — это значит все время думать о самом себе».
* * *
Молодому монаху, который хотел удалиться в затвор на всю жизнь, авва Макарий сказал: «Не торопись возводить стену, прежде чем окончательно не уяснишь себе, что ты собираешься поместить внутри нее, и что снаружи».
* * *
Один скитский брат был охвачен унынием. Он сказал блаженному Павлу:
— Отче, я больше не вижу никакой красоты в том, что мы делаем в монастыре.
Блаженный Павел подумал, а потом сказал:
— Брат, размышляй в течение месяца над следующим: радуга на небе была бы куда прекраснее, если бы это зрелище не доставалось нам даром.
И к концу месяца брат исцелился, ибо порой на это требуется время…
* * *
В одном монастыре на берегу Красного моря жизнь уже давно текла монотонно, бесцветно, вяло. Наконец однажды настоятель, наблюдая за жизнью муравьев, увидел, с какой изобретательностью те добывают себе припасы. И вот томившее его уныние исчезло; он созвал монахов и сказал им: «Братья, нам нужно придумать что-нибудь новое для нашей жизни. Ибо если христиане утратят изобретательность, мир умрет».
* * *
Один святой отшельник из Нитрийской пустыни на вопрос путника, счастлив ли он, ответил, что у него совсем нет времени над этим задуматься.
* * *
— Мир настолько плох, — сказал один монах старцу, — что порой я и сам кажусь себе плохим…
— Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива, — отвечал старец.
* * *
Один Келийский старец сказал: «Человек придумывает правила для других и исключения для самого себя».
* * *
Однажды авва Сысой сказал: «Беда, если вера запаздывает хотя бы на один час».
* * *
Один молодой монах спросил авву Палладия:
— Находишь ли ты, что я достаточно хорош? Старец ответил:
— Нужно быть немного слишком хорошим, чтобы быть хорошим достаточно.
* * *
— Должны ли люди быть благодарны за то, что мы для них делаем? — спросили раз монахи авву Макария.
— Вовсе нет, — отвечал старец. — Дайте слепому глаза, и он тотчас потребует бровей.
* * *
— Почему так много неблагодарных людей? — спросили у аввы Сысоя.
— Потому что после обеда никто не ценит ложки, — отвечал старец.
Об одном мирском человеке, который постоянно досаждал авве Макарию множеством разных глупостей, старец сказал: «Никогда его присутствие не сравнится с его отсутствием».
* * *
Один из отцов Скитской пустыни, хотя и был очень усерден в молитвах, все-таки очень боялся смерти. Как-то он обратился за советом к старцу, и тот ему сказал:
— Так ли уж велика разница между смертью и нужником?.. Если уж нужно туда идти, нужно идти!
